Через неделю я улетаю в Индию, где почти год ждёт и бьёт копытом мой дорогой и любимый Road Glide. Внезапно прервать повествование это конечно было свинством, однако ж, черновики остались, фотографии не выцвели, так что в преддверии надвигающегося второго этапа моей сумбурной мотопрогулки публикую неопубликованное.
...Следующим у нас на пути был Исламабад, столица и административный центр Пакистана. Здесь, в специально спроектированном под правительственные задачи городе, последние 50 лет вершится судьба страны, а потому и демонстрации с беспорядками все здесь.
Пока в современном, бездушном, поделенном на квадраты городе сжимая в руках гамбургеры, спешат на работу переодетые в европейцев «новые пакистанцы», в нескольких километрах кипит нормальная жизнь. Равалпинди, старая столица Пакистана теперь считается городом-спутником Исламабада, хоть по населению и вдвое его больше. Здесь грязно, душно, бедно и не найти ни одной женщины в джинсах – после нескольких часов в новом городе я снова попал в реальность. А ещё здесь мы попрощались с Джо, который отправился на Запад, в сторону Ирана и далее через Турцию и Европу домой, в туманы.
Не богатая достопримечательностями столица осталась позади и я выехал на единственный в Пакистане автобан, ведущий в сторону Индии. Пункт оплаты дорожного сбора, полицейский кордон и чудная новость – мотоциклам на автобан въезд запрещён. Никакие увещевания, мольбы и угрозы не работали. Инструкции есть инструкции. По плану я должен был с крейсерской скоростью 120 км/ч промчать 400 км, засветло оказаться в приграничном городе Лахоре и заселиться в заказанный на букинге номер, теперь же я протискивался между вереницами грузовиков на объездных дорожках и, конечно, давно стемнело.
Есть одна прекрасная черта у местных водителей – они не стесняются пользоваться дальним светом, это норма и скоро, поняв это, я тоже послушно включил все огни. Для лучшего эффекта я ещё открыл заслонки в выхлопных трубах и погромче включил в динамиках Pantera. Уж не знаю насколько это всё подорвало психику оказавшихся в тот момент в рейсе водителей, но ряды фур стали расступаться и хоть и с опозданием, но я въехал в город.
Лахор огромен – десять миллионов. Лахор важен – это крупнейший образовательный центр и единственные ворота в Индию. Лахор многогранен и не похож на другие города Пакистана. Лахор умеет удивлять – первые люди, у которых я глубокой ночью попытался уточнить адрес отеля оказались группой крупных мускулистых трансвеститов. Или я выхлопными газами надышался… Но нет, самый здоровый подошёл ко мне и почти басом поинтересовался «Вот ар ю лукинг фор?» Контрасты!
Отель оказался довольно сносным и я наконец отлично выспался. Подняв переписку трёхмесячной давности, я обнаружил контакты местных байкеров и набрал номер.
Омар Хан, президент Пакистанской Ассоциации Мотоциклистов оказался на редкость приятным собеседником и гостеприимным хозяином. Много лет он прожил в Америке, проработав врачом и получив блестящее образование и отличное понимание западной жизни. У него пятеро детей, хороший бизнес и искренняя страсть к мотоциклам.
По случаю приезда далёкого гостя в его большой дом съехались местные байкеры и общими усилиями мы составили план моего пребывания в Лахоре. Совсем под занавес дня мистер Хан открыл гараж и вывел на улицу свою прелесть, пятилитровый 126-й Мерседес-Бенц, купленный им новым в Штатах в 1985-м году. Круг почета по городу и этот чудесный день завершён.
С утра пораньше я отправился в местный мотосервис, где мне вполне компетентно помогли обслужить мотоцикл, потом погулял по современному центру, впервые отведал грейпфрутовый сок с солью, но самое интересное ожидало меня ближе к закату. В двадцати километрах на восток от города расположилась знаменитая «Вага бордер», единственный погран-переход для иностранцев между Пакистаном и Индией и ровно в пять вечера ежедневно здесь проходит церемония закрытия ворот и спуска флагов – театрализованное действо, привлекающее толпы ликующей публики с обеих сторон.
Оставив мотоцикл на специальной стоянке, я прошёл пару сотен метров и окунулся в атмосферу праздника – одну трибуну полностью занимали женщины, одетые в яркие парадные одежды, на другой мужчины в нетерпении теребили в руках маленькие пакистанские флажки. Вдруг, появившись из огромной арки, в сторону трибун промаршировала дюжина двухметровых гвардейцев в причудливых головных уборах. Толпа взревела, восславляя величие и силу Пакистана. На Индийской стороне видимо происходили схожие маневры и скоро у пограничных ворот два отряда наконец встретились.
Дальше больше – весьма театрально военные топали ногами, грозили друг другу кулаками и, маршируя, соревновались друг с другом в махах ногами, закидывая сапоги буквально за голову. Трибуны поддерживали своих как могли, надрывая связки и скандируя специальные для этого случая и места «кричалки». В конечном счёте флаги были сняты, представители сторон с едва заметной улыбкой пожали руки и граница официально закрылась до утра. И так ежедневно!
Всё это очень забавно выглядит, эдакий фарс. Но потом вспоминаешь, что за этим перформансом стоит долгая и кровавая вражда и становится уже не так весело. Возвращаясь в город, я думал именно об этом, а после полночи слушал рассказы мистера Хана о внезапно выросшей из неоткуда стене, разделившей один, по сути, народ. Ничего не напоминает?
Попрощавшись наутро с моими новыми друзьями, потолкавшись напоследок в крошечных улочках старого города, я вновь отправился в сторону Вага-бордер, но теперь уже, чтобы самому проехать через парадную арку и покинуть Пакистан. Я знаю, здесь опасно и не спокойно, но здесь были самые красивые горы, самые бурные реки и чудесные, чистые душой люди. Пакистан - драгоценность, скрытая от мира за семью замками - что-то подобное я прочёл в одном из немногочисленных отчётов по этой стране и теперь готов под этим подписаться безоговорочно.
Через три недели после моего возвращения из поездки на Вага-бордер был совершён теракт. В результате взрыва бомбы погибли и пострадали сотни человек, пришедших на вечернюю церемонию закрытия границ. Прямо на паркинге, где была сделана эта фотография. Ответственность за взрыв взяло на себя движение Талибан…
...Следующим у нас на пути был Исламабад, столица и административный центр Пакистана. Здесь, в специально спроектированном под правительственные задачи городе, последние 50 лет вершится судьба страны, а потому и демонстрации с беспорядками все здесь.
Пока в современном, бездушном, поделенном на квадраты городе сжимая в руках гамбургеры, спешат на работу переодетые в европейцев «новые пакистанцы», в нескольких километрах кипит нормальная жизнь. Равалпинди, старая столица Пакистана теперь считается городом-спутником Исламабада, хоть по населению и вдвое его больше. Здесь грязно, душно, бедно и не найти ни одной женщины в джинсах – после нескольких часов в новом городе я снова попал в реальность. А ещё здесь мы попрощались с Джо, который отправился на Запад, в сторону Ирана и далее через Турцию и Европу домой, в туманы.
Не богатая достопримечательностями столица осталась позади и я выехал на единственный в Пакистане автобан, ведущий в сторону Индии. Пункт оплаты дорожного сбора, полицейский кордон и чудная новость – мотоциклам на автобан въезд запрещён. Никакие увещевания, мольбы и угрозы не работали. Инструкции есть инструкции. По плану я должен был с крейсерской скоростью 120 км/ч промчать 400 км, засветло оказаться в приграничном городе Лахоре и заселиться в заказанный на букинге номер, теперь же я протискивался между вереницами грузовиков на объездных дорожках и, конечно, давно стемнело.
Есть одна прекрасная черта у местных водителей – они не стесняются пользоваться дальним светом, это норма и скоро, поняв это, я тоже послушно включил все огни. Для лучшего эффекта я ещё открыл заслонки в выхлопных трубах и погромче включил в динамиках Pantera. Уж не знаю насколько это всё подорвало психику оказавшихся в тот момент в рейсе водителей, но ряды фур стали расступаться и хоть и с опозданием, но я въехал в город.
Лахор огромен – десять миллионов. Лахор важен – это крупнейший образовательный центр и единственные ворота в Индию. Лахор многогранен и не похож на другие города Пакистана. Лахор умеет удивлять – первые люди, у которых я глубокой ночью попытался уточнить адрес отеля оказались группой крупных мускулистых трансвеститов. Или я выхлопными газами надышался… Но нет, самый здоровый подошёл ко мне и почти басом поинтересовался «Вот ар ю лукинг фор?» Контрасты!
Отель оказался довольно сносным и я наконец отлично выспался. Подняв переписку трёхмесячной давности, я обнаружил контакты местных байкеров и набрал номер.
Омар Хан, президент Пакистанской Ассоциации Мотоциклистов оказался на редкость приятным собеседником и гостеприимным хозяином. Много лет он прожил в Америке, проработав врачом и получив блестящее образование и отличное понимание западной жизни. У него пятеро детей, хороший бизнес и искренняя страсть к мотоциклам.
По случаю приезда далёкого гостя в его большой дом съехались местные байкеры и общими усилиями мы составили план моего пребывания в Лахоре. Совсем под занавес дня мистер Хан открыл гараж и вывел на улицу свою прелесть, пятилитровый 126-й Мерседес-Бенц, купленный им новым в Штатах в 1985-м году. Круг почета по городу и этот чудесный день завершён.
С утра пораньше я отправился в местный мотосервис, где мне вполне компетентно помогли обслужить мотоцикл, потом погулял по современному центру, впервые отведал грейпфрутовый сок с солью, но самое интересное ожидало меня ближе к закату. В двадцати километрах на восток от города расположилась знаменитая «Вага бордер», единственный погран-переход для иностранцев между Пакистаном и Индией и ровно в пять вечера ежедневно здесь проходит церемония закрытия ворот и спуска флагов – театрализованное действо, привлекающее толпы ликующей публики с обеих сторон.
Оставив мотоцикл на специальной стоянке, я прошёл пару сотен метров и окунулся в атмосферу праздника – одну трибуну полностью занимали женщины, одетые в яркие парадные одежды, на другой мужчины в нетерпении теребили в руках маленькие пакистанские флажки. Вдруг, появившись из огромной арки, в сторону трибун промаршировала дюжина двухметровых гвардейцев в причудливых головных уборах. Толпа взревела, восславляя величие и силу Пакистана. На Индийской стороне видимо происходили схожие маневры и скоро у пограничных ворот два отряда наконец встретились.
Дальше больше – весьма театрально военные топали ногами, грозили друг другу кулаками и, маршируя, соревновались друг с другом в махах ногами, закидывая сапоги буквально за голову. Трибуны поддерживали своих как могли, надрывая связки и скандируя специальные для этого случая и места «кричалки». В конечном счёте флаги были сняты, представители сторон с едва заметной улыбкой пожали руки и граница официально закрылась до утра. И так ежедневно!
Всё это очень забавно выглядит, эдакий фарс. Но потом вспоминаешь, что за этим перформансом стоит долгая и кровавая вражда и становится уже не так весело. Возвращаясь в город, я думал именно об этом, а после полночи слушал рассказы мистера Хана о внезапно выросшей из неоткуда стене, разделившей один, по сути, народ. Ничего не напоминает?
Попрощавшись наутро с моими новыми друзьями, потолкавшись напоследок в крошечных улочках старого города, я вновь отправился в сторону Вага-бордер, но теперь уже, чтобы самому проехать через парадную арку и покинуть Пакистан. Я знаю, здесь опасно и не спокойно, но здесь были самые красивые горы, самые бурные реки и чудесные, чистые душой люди. Пакистан - драгоценность, скрытая от мира за семью замками - что-то подобное я прочёл в одном из немногочисленных отчётов по этой стране и теперь готов под этим подписаться безоговорочно.
Через три недели после моего возвращения из поездки на Вага-бордер был совершён теракт. В результате взрыва бомбы погибли и пострадали сотни человек, пришедших на вечернюю церемонию закрытия границ. Прямо на паркинге, где была сделана эта фотография. Ответственность за взрыв взяло на себя движение Талибан…