khitrov в ...Movin' through Kashmir.Одна большая пробка растянулась на двести с лишним км, львиную часть которых я был вынужден проехать по встречной обочине, или между крадущихся грузовых потоков, распугивая громким выхлопом бесконечных овец. Каждый час – недолгая остановка у очередного водопада или источника и дальше в бой. У меня осталась одна цель – до захода солнца приехать в Шринагар, увидеть на закате этот легендарный древний город и озеро Дал, более двух тысяч лет живущие вдали от суеты цивилизаций, видевшие взлёт и падение буддизма, побывавшие под управлением великих моголов, а ныне считающиеся главным очагом кашмирского сепаратизма.
Из-за тревожного и неопределённого статуса Джамму и Кашмира штат просто нашпигован военными базами. Если в Пакистане вблизи границы напряжённость чувствуется только лишь по часто встречающимся военным патрулям, основные заставы, как говорят, расположены далеко в горах, то здесь невооружённым взглядом видна гиперактивность всех родов войск прямо в населённых пунктах. Цвет хаки превалирует в одежде, а из каждого второго грузовика на тебя смотрит усатый вояка.
Километров за пятьдесят до города, когда я уж было совсем потерял надежду, кто-то из местных остановил меня и показал на небольшую асфальтированную дорожку, уходящую в сторону от трассы. «Так ты объедешь пробку», - улыбнулся он и я почему-то сразу поверил. Чадящие «Таты» остались позади и я катил через маленькие деревушки, живущие тихой провинциальной жизнью. Всё вокруг было красиво и ухоженно. Наводнение явно не дошло сюда и местные жители занимались обычным для этого времени года делом – собирали урожай, заготавливали сено, ремонтировали свои вполне, к слову, крепкие и ладные жилища.
То и дело поглядывая на уходящее за холмы солнце, я и не заметил как въехал в город, опоясывавший готовящееся ко сну озеро. На шумной набережной меня тут же взяли в оборот хозяева хаус-ботов – основного вида ночлега на озере, больших лодок, оборудованных под комфортное пребывание даже самых взыскательных туристов. Проблема одна, проведя ночь на середине озера, я оказался бы слишком далеко от любимого мотоцикла, а на это я пойти никак не мог, поэтому проехал чуть дальше от толпы зазывал и очутился на безлюдной набережной.
Возможно, это был самый красивый закат из всех, что я видел (сколько же раз я это говорил…)! Тихая, еле-еле подёрнутая зыбью гладь озера яркой дорожкой отражала в себе красновато-оранжевый диск уходящего на ночной покой светила. Рыбаки на длинных узких лодках шикарах сматывали снасти и, медленно взмахивая вёслами, словно водомерки, скользили по воде, отделённой от неба лишь тонкой полоской далёкого берега, но точь в точь повторяющей его краски.
Когда уже совсем стемнело ко мне подошёл вполне интеллигентного вида парень и предложил отвезти меня в отель своего дяди. Отличный чистый номер, аромат яблоневого сада, ворвавшийся в комнату чуть только я открыл окно, кари из козлятины с далом и чапати – лучшего завершения дня сложно себе представить. Под конец ко мне спустился и сам хозяин гостиницы – я был первым гостем за пару месяцев и ему, видимо, стало интересно кому же это неймётся.
То, что рассказал мне этот пожилой кашмирец было весьма печально. Буквально неделю назад весь город, включая его отель был под водой до второго этажа. Горные реки стёрли с лица земли множество окрестных деревень, а о числе погибших можно было только догадываться – правительство не только не афишировало эти данные, но и отказалось от любой иностранной помощи, то ли не желая демонстрировать проблемы региона всему миру, то ли в надежде проучить местных сепаратистов, ослабив к тому же экономику Кашмира.
Не успев вечером осмотреть сам город, я, чуть только стало светать, покинул уютную кровать и отправился на пристань. Там я нанял лодочника, который, усадив меня на корме шикары и еле касаясь веслом воды, повёл свою посудину вглубь стоянки хаус-ботов.
То был настоящий город со своей жизнью, улицами, кафе и магазинами. Везде были заметны последствия потопа – некоторые лодки ушли под воду, некоторые оказались завалены мусором и, главное, не было видно ни одного туриста – основного вида, обычно населяющего эту часть озера.
После восхода солнца и окончания водной экскурсии я напоследок прокатился по центральной части Шринагара. Изрезанный каналами старый город со зданиями из почерневших брёвен, облепленными узкими балконами только-только просыпался. Мясники и булочниики неспешно начинают готовиться к работе, зато вечно открыты лавки с кукурузными хлопьями и газировкой в грязных бутылках. Повсюду мусор, кое где уже собранный в кучи, резкие запахи пряной еды, птичьего помёта и затхлой водой не отстают, но скоро перестаешь обращать на них внимание … Что за чудесное место это старый город, обязательно стоит сюда вернуться.
Дорога постепенно поднималась всё выше. Шринагар остался позади и я уже давно ехал по замечательной горной дороге, вьющейся по берегу пронзительно голубой реки. Группа мотоциклистов на Royal Enfield в ответ на моё приветствие остановилась и мы обменялись новостями. Я обрадовал их тем, что наводнение ушло, а они сообщили, что впереди перевал, который на моём мотоцикле пройти будет не легко, а по дороге из Ле в Манали меня наверняка накроет снег.
Из-за тревожного и неопределённого статуса Джамму и Кашмира штат просто нашпигован военными базами. Если в Пакистане вблизи границы напряжённость чувствуется только лишь по часто встречающимся военным патрулям, основные заставы, как говорят, расположены далеко в горах, то здесь невооружённым взглядом видна гиперактивность всех родов войск прямо в населённых пунктах. Цвет хаки превалирует в одежде, а из каждого второго грузовика на тебя смотрит усатый вояка.
Километров за пятьдесят до города, когда я уж было совсем потерял надежду, кто-то из местных остановил меня и показал на небольшую асфальтированную дорожку, уходящую в сторону от трассы. «Так ты объедешь пробку», - улыбнулся он и я почему-то сразу поверил. Чадящие «Таты» остались позади и я катил через маленькие деревушки, живущие тихой провинциальной жизнью. Всё вокруг было красиво и ухоженно. Наводнение явно не дошло сюда и местные жители занимались обычным для этого времени года делом – собирали урожай, заготавливали сено, ремонтировали свои вполне, к слову, крепкие и ладные жилища.
То и дело поглядывая на уходящее за холмы солнце, я и не заметил как въехал в город, опоясывавший готовящееся ко сну озеро. На шумной набережной меня тут же взяли в оборот хозяева хаус-ботов – основного вида ночлега на озере, больших лодок, оборудованных под комфортное пребывание даже самых взыскательных туристов. Проблема одна, проведя ночь на середине озера, я оказался бы слишком далеко от любимого мотоцикла, а на это я пойти никак не мог, поэтому проехал чуть дальше от толпы зазывал и очутился на безлюдной набережной.
Возможно, это был самый красивый закат из всех, что я видел (сколько же раз я это говорил…)! Тихая, еле-еле подёрнутая зыбью гладь озера яркой дорожкой отражала в себе красновато-оранжевый диск уходящего на ночной покой светила. Рыбаки на длинных узких лодках шикарах сматывали снасти и, медленно взмахивая вёслами, словно водомерки, скользили по воде, отделённой от неба лишь тонкой полоской далёкого берега, но точь в точь повторяющей его краски.
Когда уже совсем стемнело ко мне подошёл вполне интеллигентного вида парень и предложил отвезти меня в отель своего дяди. Отличный чистый номер, аромат яблоневого сада, ворвавшийся в комнату чуть только я открыл окно, кари из козлятины с далом и чапати – лучшего завершения дня сложно себе представить. Под конец ко мне спустился и сам хозяин гостиницы – я был первым гостем за пару месяцев и ему, видимо, стало интересно кому же это неймётся.
То, что рассказал мне этот пожилой кашмирец было весьма печально. Буквально неделю назад весь город, включая его отель был под водой до второго этажа. Горные реки стёрли с лица земли множество окрестных деревень, а о числе погибших можно было только догадываться – правительство не только не афишировало эти данные, но и отказалось от любой иностранной помощи, то ли не желая демонстрировать проблемы региона всему миру, то ли в надежде проучить местных сепаратистов, ослабив к тому же экономику Кашмира.
Не успев вечером осмотреть сам город, я, чуть только стало светать, покинул уютную кровать и отправился на пристань. Там я нанял лодочника, который, усадив меня на корме шикары и еле касаясь веслом воды, повёл свою посудину вглубь стоянки хаус-ботов.
То был настоящий город со своей жизнью, улицами, кафе и магазинами. Везде были заметны последствия потопа – некоторые лодки ушли под воду, некоторые оказались завалены мусором и, главное, не было видно ни одного туриста – основного вида, обычно населяющего эту часть озера.
После восхода солнца и окончания водной экскурсии я напоследок прокатился по центральной части Шринагара. Изрезанный каналами старый город со зданиями из почерневших брёвен, облепленными узкими балконами только-только просыпался. Мясники и булочниики неспешно начинают готовиться к работе, зато вечно открыты лавки с кукурузными хлопьями и газировкой в грязных бутылках. Повсюду мусор, кое где уже собранный в кучи, резкие запахи пряной еды, птичьего помёта и затхлой водой не отстают, но скоро перестаешь обращать на них внимание … Что за чудесное место это старый город, обязательно стоит сюда вернуться.
Дорога постепенно поднималась всё выше. Шринагар остался позади и я уже давно ехал по замечательной горной дороге, вьющейся по берегу пронзительно голубой реки. Группа мотоциклистов на Royal Enfield в ответ на моё приветствие остановилась и мы обменялись новостями. Я обрадовал их тем, что наводнение ушло, а они сообщили, что впереди перевал, который на моём мотоцикле пройти будет не легко, а по дороге из Ле в Манали меня наверняка накроет снег.